Борьба с коррупцией принесла неожиданный эффект: обычные люди с конвертами попадают под суд гораздо чаще чиновников-взяточников.
Такую странную тенденцию отметил судебный департамент при Верховном суде, проанализировав коррупционные приговоры за полгода. За дачу взятки осуждены 1723 человека, за получение — 1009. Виновными в коррупции признаны в 1,7 раза больше дающих, чем берущих. Судя по данным Верховного суда, шансов оправдаться у чиновника намного больше. По делам о получении взяток вынесено 30 оправдательных приговоров, еще 4 дела были прекращены по реабилитирующим обстоятельствам. Итого получается 3,4 процента оправдательных приговоров. Это выше среднего «оправдательного» процента по стране. А среди обвиняемых взяткодателей оправданы 8 человек, дела еще двух прекращены по реабилитирующим обстоятельствам. Выходит около 0,6 процента оправданий.
Во многом на такой исход дела повлияла позиция обвиняемых в суде. Большая часть дающих взятки — 1313 граждан, не защищаясь, признали свою вину. С их согласия процесс проходил в так называемом особом порядке, проще говоря, по-быстрому.
А большинство столоначальников бились за честь мундира до последнего.
В особом порядке рассмотрено 422 дела против взяточников — меньше половины обвиняемых.
Тенденция налицо: граждане, пойманные за руку дающую, чаще всего предпочитают не защищаться.
Чиновники, наоборот, как правило, стараются побороться со следствием — в процессуальном смысле слова. И шансов выйти сухими из воды у обвиняемых должностных лиц, судя по цифири, больше.
При этом среди всех коррупционных преступлений, выявляемых правоохранителями, именно дела по «взяточным» статьям чаще остальных доходят до суда. Размер же мзды, как правило, невелик. Во многих случаях речь идет о сумме от ста рублей до трех тысяч. Правда, средний размер взяток, по данным МВД, несколько вырос — до 30,5 тысячи рублей, тогда как в прошлом было всего 23,1 тысячи.
Правда, некоторые эксперты считают, что не все так плохо, мол, гидру коррупции надо бить на низовом уровне. Скажем, отучимся давать взятки врачу, учителю или управдому, и все заживем честно.
Правоохранители утверждают, что, преследуя взяткодателей, они борются, так сказать, с правовым нигилизмом граждан. Мол, бывает, что граждане слишком настойчиво лезут со своими конвертами, и это подвергает соблазнам чиновников. К тому же, как сказал «РГ» один из оперативных сотрудников спецслужб, в деле о взятке очень трудно что-то доказать, если одна из сторон не идет на сотрудничество. Кто-то должен заявить о конверте, причем заявить заранее. Доказать что-то задним числом практически невозможно. Исключения, конечно, бывают, но юридической по
2421
годы не делают.
Суду нужны веские доказательства: оперативные материалы, записи разговоров, видеосъемка, меченые конверты и купюры. Если же в деле слово против слова, когда один говорит давал, а другой отвечает — не брал, любой приговор будет неубедительным. Идеальный вариант, когда перед таинством взятки один из участников действа предупредит правоохранителей и те успеют установить нужную аппаратуру. А затем ворвутся в заданный момент и изымут меченые купюры. Это, что называется, классика жанра.
Так получилось, что чиновники стали предупреждать о подношениях чаще. Граждане, как правило, предпочитают решать вопросы тихо и полюбовно, а сообщают только в крайних случаях, если чиновник требует нереальную сумму. Или сильно достал.
— У нас как-то были материалы на одного видного коррупционера, — рассказал «РГ» оперативный сотрудник одной из спецслужб, — но нам было нужно заявление от пострадавших. Мы обошли предпринимателей, работавших с ним. Все в один голос говорили, что устали от поборов. Но писать заявления отказывались, мол, один уйдет, другой придет, а нам с этой структурой еще работать, кто же с нами после этого контракты будет заключать?
В свою очередь чиновники, как полагают эксперты, стали бояться брать, особенно — от незнакомых людей. Отсюда и результат, число сигналов о «нехороших» предложениях резко возросло. В некоторых случаях даже оказывается, что честным чиновником быть выгодно: многие ведомства премируют за сообщения о взятках.
Иногда взяткодатели буквально сами нарываются на уголовное дело. Вот свежий пример: в Курской области на прием к начальнику отдела специального учета одной из местных колоний пришла мать осужденного. Она хлопотала об условно-досрочном освобождении сына, но вела себя нервно, пыталась засунуть документы и справки на сына в карман формы майора. Офицер осмотрел одежду и обнаружил в кармане бумажный сверток с пятью тысячами рублей. Реакция была быстрой и правильной: тюремщик доложил начальству, к женщине пришли следователи. Она призналась, что намеренно подложила деньги майору, желая «ускорить» подготовку материалов на условно-досрочное освобождение сына. Теперь она сама рискует оказаться в местах не столь отдаленных. Против нее возбуждено уголовное дело.
А судебные приставы на днях поставили своеобразный рекорд, отказавшись от взятки почти в 200 тысяч рублей. Это самая крупная сумма, за которую когда-либо привлекали людей при попытке подкупа приставов. Всего же в этом году судебные исполнители подвели под статью 61 человека, предлагавшего взятку.
Тем не менее у правозащитников от судебной статистики остается неприятный осадок. У многих есть ощущение, что борьба со мздоимством идет не с того конца. Ведь если бы чиновники не брали, кто бы им предлагал. И если бы они хорошо делали свою работу, зачем было бы носить?
Тенденция к наказанию дающих — устойчивая. По данным Верховного суда России, и в прошлом году было осуждено более трех тысяч человек за то, что кому-то дали взятку. Самих взяточников судили реже. За получение мзды осуждено две тысячи триста человек, причем подавляющее большинство из них наказаны за сущую мелочь. Каждый десятый из осужденных взяточников взял меньше пятисот рублей. Почти треть коррупционеров брали от пятисот до трех тысяч рублей. Те, кто берет по-крупному, на скамье подсудимых оказались в явном меньшинстве. В Российском агентстве правовой и судебной информации корреспонденту «РГ» привели такой пример: в одном из регионов страны 60-летняя женщина-врач получила два года колонии-поселения за липовый больничный, оцененный в пятьсот рублей. В связи с этим многие правозащитники задают вопрос: насколько адекватны в данном случае преступление и наказание?
Досье «РГ»
За мелкие взятки обычно тюрьма не грозит, хотя бывают исключения. По статистике, в 55 процентах случаев суды назначают осужденным за коррупцию условные сроки, в 26 процентах — штраф. В данном случае речь не только о мзде, есть и другие виды преступлений, когда чиновник путает свой карман с государственным.
Реальное лишение свободы суды избирают 16 процентам осужденных — как правило, за получение взятки или мошенничество с использованием служебного положения в крупном или особо крупном размере.
В прошлом году 70 процентов обвиняемых в получении либо даче взятки получили условный срок, поскольку преступление было совершено без отягчающих обстоятельств. Среди осужденных за взятку каждая пятая — женщина.
Приговоров, когда в конверте или, точнее сказать, уже в «дипломате» лежало более миллиона рублей, было около полутора процентов от всех «взяточных» дел.
